Непридуманные истории: продолжение

История восьмая

     На остановке автобуса в первую дверь входили пассажиры, оплачивали водителю проезд, а потом двигались по салону дальше. Образовался небольшой затор: передние пассажиры не успевали освобождать место следующим. С улицы подпирали – всем хотелось залезть в автобус. К концу очереди подбежала девушка. Мужчина, стоящий последним, галантно пропустил девушку  перед собой. Она вскочила на ступеньку автобуса и стала доставать деньги за проезд. В это время в её сумочке зазвонил телефон. Одновременно девушка стала доставать трубку и выронила деньги. Она наклонилась за купюрой и, выпрямляясь, услышала за спиной голос мужчины, который всё ещё стоял на тротуаре: «Девушка, я к вам со всей душой, а вы…?». Всю дорогу она тихонько хихикала, представляя эту забавную ситуацию со стороны и физиономию незадачливого кавалера.

История девятая

       Одесса в 1991 году. Дефицит на все товары. Если какой-то дефицит нашёл, то его можно купить за купоны, прилагаемые к деньгам. Купоны  напечатаны на больших листах бумаги и вырезались в зависимости от суммы разными фигурами, напоминая телевизионную передачу «Умелые руки». У каждого кассира были ножницы, которыми он мастерски щёлкал.

        Мы бродили по улицам Одессы, наслаждаясь августовским теплом и колоритом этого чудесного города. И, конечно, наблюдая за его горожанами. Вот будочка «Союзпечати», в ней сидит седобородый старичок, а снаружи на окошке, из которого он продаёт газеты, «висит» рыжеволосая тётя 56-го размера и ведёт долгие воспоминания о прекрасном прошлом. До нас доносится её последняя фраза на непревзойдённом одесском жаргоне: «А халы? Ты помнишь наши халы?»

       Мы сворачиваем с Дерибасовской на тенистую улочку и натыкаемся на магазин «Ткани». Ну, как пройти мимо? Тем более, что дверь в магазин нараспашку. Я становлюсь в конец очереди за дефицитной махровой тканью. Очередь тянется вдоль длинного прилавка, который заканчивается кассой. Кассирша, женщина средних лет, стоит лицом к очереди и меланхолично режет ножницами купоны, которые сложены перед ней стопкой. Тишина. Стоящие в очереди молча наблюдают за этим процессом, понимая, что это надолго. Минут через десять такого молчания кассирша, продолжая своё дело, спокойно спрашивает: «Ну и что вы все на меня так смотрите?». Из очереди раздаётся такой же спокойный ответ: «Нет, я просто хочу видеть, как вы режете эти купоны».

            Диалог этот произносится в одесском стиле и никто кроме нас не обращает на него внимание. Мы ещё долго после поездки в Одессу приговаривали: «Нет, я просто хочу видеть, как вы режете эти купоны», когда речь заходила о чём-то бессмысленном и бесполезном.

История десятая

            Погуляли…

     Давняя история. Она произошла, когда нам было по шестнадцать лет. Жили мы тогда в военном городке в далёкой казахстанской степи. Сейчас его уже не существует. То есть, существует то место и даже сохранились какие-то постройки от него, но самого городка, в котором прошло наше детство, нет. А мы его вспоминаем и переписываемся в «одноклассниках», и помещаем фото тех лет, очарование которых до сих пор живо в нас: высокое ярко-синее небо, полынный воздух, степные пахучие разноцветные тюльпаны, какая-то невероятная внутренняя свобода.

     Весна в Казахстане бурная и короткая. Снег весь растаял, и можно гулять в лёгких туфельках по чистым бетонным дорожкам, что мы с Ларкой и сделали: вышли на прогулку в летних туфлях и шёлковых косыночках впервые после холодной зимы. Ощущение лёгкости не покидало, будто вместе с зимними сапогами и шапками мы скинули все свои заботы. Да какие там заботы были тогда у нас?

      Мы степенно, как полагается старшеклассницам, прогуливались по городку. По дороге к нам присоединился Серёга, тоже в лёгких туфлях на кожаной подошве. Он-то и предложил пройтись до речки. На высоком берегу строили генеральскую гостиницу, так мы называли её между собой. От гостиницы спускалась длинная лестница до самой воды. Мы дошли посуху до гостиницы, потом как-то незаметно оказались возле речки, на берегах которой лежали толстенные нерастаявшие льдины. Дух приключений уже проснулся в нас, и недолго думая мы втроём переплыли речку на маленьком плотике, который здесь же и нашли. Легко прыгая по ледяным горам, мы довольно далеко прошли по противоположному берегу и, подустав, повернули обратно.

       Когда мы дошли до нашей переправы, то увидели следующую картину: по речке плавали два плота, а на берегу, как в амфитеатре, сидели человек тридцать солдат стройбата и хохотали над представлением, которое им устроили их плавающие  сослуживцы. Один щуплый солдатик плавал на маленьком плотике, отталкиваясь от дна шестом, а двое других ребят покрупнее управляли плотом побольше. Всем было весело.

        Мы некоторое время наблюдали за этой сценой. Нас явно игнорировали и делали вид, что на противоположном берегу никого не видят. Мы начали потихонечку замерзать в своих туфельках на льду. Потоптавшись, стали просить нас перевезти. Первого перевезли Серёгу – даже подошв не намочил. Второй на переправу пошла я. Солдатик на маленьком плоту почти довёз меня, но у берега наши ноги внезапно ушли в холодную воду по щиколотку. Он-то в сапогах! Двое других перевозили Ларку и устроили целое представление: плот  плавал в разные стороны, шатался и кренился, грозя перевернуться. И перевернулся!... Все трое оказались в воде, благо неглубокой. На берегу стоял гогот. Мы с Серёгой беспомощно смотрели, как Ларка по грудь в воде загребает к берегу.

          Бежали мы домой очень быстро, понятное дело. С Ларки стекали струи речной воды, Серёга, как истинный джентльмен, отдал ей своё пальто. Мы мчались ко мне домой, потому что к Ларке  было опасно – накажут. Всё равно на следующий день её мама устроила мне допрос с пристрастием, обнаружив вещи дочери мокрыми от пальто до нижнего белья. Погуляли…

Но впечатлений – на всю жизнь.